Смак этого фика в том, что два основных персонажа списывались с меня и... Мелькора (оно же Тара Танари). Почти реальная история моих психов и истерик, высказанных брату Кано, кузену Инголдо и сестренке Лоре.
Похищено с благословения брата.
23.10.2010 в 16:57
Пишет Kanofinve:Охота на Мелькора
Автор: Канофинвэ
Бета: Куруфинвэ Атаринкэ
Фэндом: Толкиен и последователи
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Куруфинвэ Атаринкэ\Мелькор
Жанр: romance, флафф, стёб и всего понемножку
Предупреждение: AU, ЖСМФ (жестокое соблазнение Мелькора Феанорингом), лицам, лишённым чувства юмора и уличённым в злостном канонизме ни в коем случае не читать!!!
Предупреждение №2: Категорию видите? Рейтинг тоже? Всё ясно? Ничего не шокирует? Тогда можете считать, что вы уже предупреждены.
Предупреждение №3: ну очень кавайный Мелькор! Курво не женат. Возможный намёк на MPREG.
Посвящение: Посвящается моему дорогому братику и бете по совместительству. Солнце, это подарок для тебя и для твоего котёнка! Содержит руководство к действию, заряжен лично мной лучшими пожеланиями и положительными эмоциями. Целую вас обоих крепко-крепко!
Саммари: Куруфинвэ любит Мелькора, тот страдает по Сильмариллам и обоим от этого очень плохо. А окружению не в меру горячего нолдо – хуже всего. Цель окружающих – свести двух страдальцев так, чтобы они больше никуда друг от друга не делись. Средства – любые, но как можно быстрее.
Предупреждение №4: Данное произведение содержит в себе сцены злостного изнасилования мозгов ближних и не рекомендуется к прочтению неокрепшим слэшерам. Внимание, данная история также как и прототипы персонажей ( почти половины!) имеет под собой недюжинную реальную основу!
читать дальшеГлава 1. Содержащая в себе радикальные методы убеждения
В час, когда заходит светило
Ясное чело Сильмарилла
Светом ранит высь.
Мы – источник злого раздора
В наших жилах кровь Феанора.
Эльдар – берегись!
Застегни свой панцирь,
Алчности закрой до сердца путь!
Но наши взоры проникают вглубь
И поражают грудь.
Как звезда горит наше платье,
Но источник злого заклятья
Держим мы в руках!
Зарыдает тот, кто смеется
И рука, что к нам прикоснется
Обратится в прах!
Гордыни полон, мастер отковал нас для утех,
Но возлюбил нас более, чем всех.
Да, более чем всех!
(Лора Провансаль & Эжен д’Альби «Звезда и смерть Феанора»)
– Я так больше не могу! Проклятье на голову отца! – Закончив метать в стену чудом уцелевшей мастерской тяжёлые предметы, Куруфинвэ Атаринкэ принялся мерить помещение шагами, что никак не способствовало хорошему расположению духа Тьелкормо и Карнистиро, стоящих словно статуи работы собственной матушки. Ещё бы! Прекратив, наконец, уклоняться от неопознанных летающих инструментов, братья решили, что опасность уже миновала. Увы, они рано обрадовались. Искусник и не думал успокаиваться – на сей раз он решил дать волю словам.
– Курво, ну папа-то тут при чём? – наконец рискнул подать голос Турко, уже не чая покинуть кузню, совсем недавно готовую сложиться будто карточный домик, благодаря стараниям дорогого младшего братца .
– А при том! – схватившись за голову, простонал новоявленный страдалец. – Зачем он создал их?
– Что? – в один голос вопросили третий и четвёртый Феанариони, непонимающе уставившись на негодующего Курво, наконец переставшего мельтешить.
– Как что – Сильмариллы! Это всё из-за проклятых камней! – взвыл любимейший сын своего отца.
– Э-э... Курво, ты... не заболел? – озабоченно поинтересовался Морьо, оглядываясь по сторонам, словно в поиске путей к отступлению. – А то может, тебе лечь в кроватку?
– В кроватку?! Издеваешься?! – продолжал изображать одинокого волка страждущий Феанарион. – Я улягусь в кроватку только вместе с ним! – язвительно протянул он, отыскивая взглядом какую-нибудь тяжёлую вещь, дабы швырнуть её в ставшего не в меру ядовитым Карнистиро.
– А-а, понимаю, – кивнул последний, решив пойти на мировую, иначе ставший чересчур горячим папин любимчик разнесёт свою персональную мастерскую, а попутно – и всё вокруг.
– Ничего ты не понимаешь, – выдохнул заметно успокоившийся Атаринкэ, усевшись в позе «мыслителя». – Никто ничего не понимает, – сокрушённо пробормотал он, обхватив себя руками. – И он тоже. Раньше я думал – он поймёт.
– А что он должен понять? – пролепетал из своего укрытия Тьелко, сверкнув пронзительно синими глазищами.
– Я его люблю.
– Кого? Отца? – ехидно вопросил Охотник, прекратив изображать колонну.
– Да не отца! – продолжал бушевать неугомонный нолдо. – А его...
– Кого – «его»? – с нескрываемым интересом вопросил Морьо. – Мы его знаем?
– Я думал, он понимает меня как никто... – казалось Атаринкэ не замечает никого подле себя – окружающий мир внезапно перестал существовать для него, нолдо обращался к некоей загадочной пустоте, словно и не было подле него любопытных братьев, явно лезущих не в своё дело. – Даже больше, чем отец. Он... он потрясающий. Честное слово, он... – Курво вновь запнулся, подбирая слова, подходящие для объяснения истинной сути возникшей проблемы и адекватного описания своего таинственного избранника. – Порой он напоминает мне отца, но... честное слово, он – намного сильнее и именно это меня в нём и привлекает... Кажется. Или тут что-то другое? Не знаю, не поручусь. Но в нём есть какое-то странное обаяние, затягивающее словно в трясину. Он понимает меня, словно мы – единое целое и всегда были им. Хотя в его случае – это невозможно. Он также чувствует окружающий мир как я и это... не может меня не радовать. Понимаете?
– Чего уж тут непонятного, – многозначительно посмотрев на брата, хмыкнул Карнистиро. – Он тебя купил с потрохами, кто бы он ни был.
– Угу. Присоединяюсь, – расплылся в довольной улыбке Турко, чем напомнил младшему из троицы довольного кота, поймавшего мышь. Но что-то в коварных синих глазах любопытной зверюги заставляло задуматься о напряжённой работе мысли. Вероятно, с такой вот мордой всякая уважающая себя мохнатая бестия с острыми ушами размышляет на животрепещущую тему: слопать добычу сейчас или принести на подушку хозяина, чтобы тот порадовался, какой из любимца получился удачливый охотник?
– Ну-у? – поймав хитрый и полный кошачьего лукавства взгляд, вопросил Куруфинвэ.
– Подковы гну! – так же беспечно отозвался пойманный на горячем – а точнее, на жгучем интересе к личной жизни братца, Тьелкормо. – Я вот думаю...
– Ну и о чём? – грозно вопросил страдалец, вновь вернувшись к идее поиска предмета, которым можно было бы запустить в столь наглого кошака.
– Так кто он? – промурлыкал хитрый и любопытный эльда, готовясь прошмыгнуть в дверную щель, дабы избежать неминуемого столкновения с возможно тяжёлым предметом.
– Кто-кто! Аулэ в плаще! – рассерженно проворчала несчастная жертва любовной лихорадки. Заметив уставившиеся на него две пары синих глаз, Искусник уставился в пол. – Мелькор... – сокрушённо пробормотал он.
Возникшая впоследствии реплики немая сцена смогла бы поразить не одного живописца. В ней было всё: и едва не состоявшееся знакомство нижних челюстей братьев с половым покрытием мастерской, и судорожное хватание ртом воздуха у Морьофинвэ, и переминание с ноги на ногу у Тьелко, и переглядывания третьего и четвёртого Феанариони, и синхронное пожимание плечами.
– А-а-а... К-кто? – наконец нарушил тишину Мрачный. – Ты... это... в порядке, а? – он пощёлкал пальцами перед лицом явно нездорового брата в попытке привести того в чувство. Тот отвернулся.
– Наверное, нет, – еле слышно произнёс он. – И кажется, уже давно. Или недавно? Не знаю. Я теперь ничего не знаю!
– Тихо-тихо, Курво, только не срывайся – нам не нужна твоя истерика, – попытался успокоить Атаринкэ Охотник. – Ты же у нас самый дипломатичный и рассудительный! Ну, после Нэльо и Кано, разумеется.
– Что? Тоже считаешь, будто я сошёл с ума? – с горечью в голосе вопросил Куруфинвэ, чувствуя, что вот-вот потеряет доверие старших и таких близких по духу братьев.
– Ну, ты, конечно, хватил маху... – пожал плечами Красавчик. – Но ради твоего благополучия и спокойствия...
– ...мы тебе поможем, – закончил за него Морьо. – Ты главное – нос не вешай.
– Правда?! – просиял обрадованный влюблённый, явно не ожидавший такого от членов своей семьи.
– А куда ж денемся? – хмыкнул Туркофинвэ, довольный оттого, что дражайший братец наконец утихомирился, и не собирается калечить одну смазливую эльфийскую мордашку. – Верно, я говорю, Рыжий?
Мрачный коротко кивнул:
– Угу. Только ухаживание и прочие фокусы не моя стихия. Тут я не помощник – это уж пусть Красавчик тебя учит. Я, так – моральная поддержка, ну и силовой фактор.
– Что я могу сделать для Валы? – жалобно вопросил Искусник, явно готовый потерпеть поражение. – Он только об отцовских камнях и думает – уж я-то нутром чую!
Обстановка накалилась. Казалось, помещение вот-вот взлетит на воздух, но на этот раз эпицентром взрыва был Карнистиро.
– Так это ж... это всё!..
– ...меняет? – подсказал Туркофинвэ.
– Какого хрена с Йаванниной грядки меняет! – бесился Мрачный. – Отец же нас... убьёт!
– Убьёт, – выглянув из-за спины Курво, согласился Охотник.
– Сначала нас, а потом – этого героя-любовника, – грозно изрёк Морьо, уставившись на Красивого, явно вознамерившегося изображать смесь попугая и горного эха.
– И что делать? – жалобно вопросил тот, с опаской уставившись на внушительный кулак среднего брата.
– Что-то! – пробурчал недовольный ситуацией Карнистиро, выглядывая в окно на предмет обнаружения лишних ушей, носивших гордое наименование Амбаруссар – с близнецов, если их не задобрить, вполне станется растрепать обо всём отцу, лишь бы насолить Ужасной Троице. – Вроде никого, – отозвался он после пяти минут подобных манипуляций. – Турко, посмотри за дверью и проверь на предмет подслушивающих чар – не хочу, чтоб мелкие обо всём пронюхали. Я их вроде не ощущаю, но вдруг чего пропустил, а эти поганцы обучились новым фокусам.
Передёрнув плечами, Тьелкормо всё же последовал советам среднего брата – ему тоже не улыбалось оказаться в центре скандала мирового масштаба с участием дорогого отца – непредсказуемость Феанаро, вызванная острой сильмариллозависимостью, случившейся с ним после тягостного для Мастера развода, была готова стать афористичной.
– Нет никого, – через некоторое время отозвался Красавчик. – И никакой магии я тоже не ощущаю. Морьо, ты параноик.
– Лучше быть параноиком, чем легковерным... придурком, всегда готовым огрести по полной, – замогильным шёпотом произнёс Мрачный, после чего братья рассмеялись.
– Но вы так и не ответили на мой вопрос, – скорбно произнёс Атаринкэ, уже решивший про себя, что дело проиграно.
– Ладно, страдалец ты наш, – пафосно-издевательским тоном произнёс Туркофинвэ, встав в позу оратора. – Как самый умный из нас, но совершенно безнадёжный в области именуемой личной жизнью, ты с сегодняшнего дня будешь во всём меня слушаться. Идёт?
Курво тяжело вздохнул:
– Идёт. А куда денешься?
– Итак, наш дорогой и горячо любимый братец, – Турко от души хлопнул Искусника по спине, – ты, я думаю, прекрасно понимаешь, какая проблема встаёт перед нами.
Тот кивнул.
– Как Охотник и лучший из учеников Оромэ я заявляя.: мы просто обязаны убить двух зайцев! – Красавчик прямо-таки лучился от самодовольства. Ещё бы! Когда дело доходило до интриг – ему не было равных, поскольку любая комбинация приравнивалась им к охоте.
– Угу. Короче, Курво, наш хитрец и бездельник предлагает нам и рыбку сесть и на *** сесть, – грубовато заметил четвёртый из Феанорингов.
– Но-но-но! Попрошу без оскорблений, Рыжий! – Тьелко выставил перед собой барьер из ладоней. – На широкой спине нашего Искусника, – снова лёгкий шлепок по вышеупомянутой части тела, – держится наше семейное благополучие.
– Угу-угу-угу, – продолжал лыбиться Морьофинвэ, явно посмеиваясь над ситуацией. – Иными словами, если этот прощелыга таки свистнет папины камушки, наш бляндинистый голубок будет затыкать дырку в бункере своей жопой!
– Морьо! – сокрушённо простонал Куруфинвэ, прекрасно понимая, что в случае провала всё придёт именно к этому.
– Что, дружба с Инголдо тоже заставляет тебя причислить к женщинам и детям? – издевательски хохотнув, вопросил известный матершинник Первого Дома.
– Нет, дело не в том. Я просто понимаю, что по сравнению с камнями проигрываю, – вздохнул Атаринкэ, осознавший всю сложность возникшей проблемы.
– Что? Мне кажется, или я только что слышал, что наш Искусник сдаётся? – присвистнул Турко.
– Нет. Просто понимает реальную обстановку.
– Ни-че-го подобного! – первый вертихвост Аман принялся ходит из угла в угол отчаянно жестикулируя в процессе разговора. – Значит так, голубчик, ты у нас занимаешься двойной проблемой: обольщаешь Мелькора для себя любимого, а заодно держишь его подальше от нашего, а точнее – папиного – достояния! Соображаешь?
– Турко? Ты в уме? – схватился за голову несчастный влюблённый. – Предлагаешь мне шпионить за своим любимым? Это низко и гнусно? И… какой из меня обольститель, – последние слова были произнесены более убитым тоном.
– Ты за какую скотину меня принимаешь? – возмутился темноволосый интриган, гневно блеснув фиалковой синевой глаз не одно столетие служивших причиной бессонницы многих красавиц Тириона. – По-твоему, я достаточно бесчестен, чтобы предложить этакое Искажение своему родному брату? – в голосе Тьелкормо зазвучала неприкрытая обида. – Отнюдь, toronya! Я намерен предложить тебе показать своему ненаглядному Вале, что ты лучше, лучше, лучше Сильмариллов!
– По-твоему, у меня получится?
– Ха! Сам же говорил, что у вас много общего! – плюхнувшись на стол, Красавчик принялся чертить какую-то странную схему. Затем оторвался от своего занятия, повернулся в сторону ничего не понимающих братьев. – Значит так, страдалец ты наш, – вновь обратился он к Курво, – покажи-ка свои несомненные достоинства в неформальной и непривычной для Мятежника обстановке.
Глаза Атаринкэ блеснули:
– Хорошо. Но как?
– Предложи ему временно сменить род деятельности и отдохнуть, – принялся объяснять Охотник. – В конце концов, даже Вале отдых нужен – и для fea, и для fana . И отдых вам предоставят великолепный! С Инголдо я сам договариваться буду, – встретившись с недоумевающим взглядом брата, он пояснил: – У нашего дорогого кузена в нескольких лигах от Тириона имеется уединённый охотничий домик в лесу у озера. Охота, рыбалка, развесёлая компания – то, что надо, чтобы расслабиться. И не возражать!
– А кузен... – попытался промямлить сомневающийся Искусник, но Тьелко тут же прервал его тираду, рявкнув:
– Я сказал – не возражать! Если понадобиться – мы, ещё в Форменоссэ, устроим похищение невесты, коей будешь ты!
Морьо заржал, представив подобную картину. – Угу. Ты его ещё в платьице кузины Артанис наряди! Помнишь, как она обрядила в женские тряпки Артафиндо, когда была совсем малявкой?
– Я не невеста! – возмущённо вскричал Курво, осознав, что поздно – пути к отступлению уже закрыты.
– Хорошо-хорошо, – потрепал его по щеке Туркофинвэ. – Но если не хочешь ей оказаться, ты сейчас же пойдёшь к отцу и отпросишься у него минимум – на неделю. Остальное мы с Морьо берём на себя.
URL записи