наконец-то написали новую главу к Осколкам

[Куруфинвэ]

22.11.2015 в 18:38

Пишет  Дрёмушка:

Осколки льда. Новая глава
Раньше эта вещь называлась Сказка о Ледяном короле, то есть о моем Кае. Вначале она и задумывалась как обычная сказка, небольшая и не претендующая на интересную и захватывающую историю, но не тут то было. Обычная сказка стала разрастаться. обрастать персонажами, подробностями, Богами, а вместе и с последними новыми чудесами. Так что вещь переименована пока в Осколки льда, хотя название, я думаю, еще изменится.

Название: Осколки льда
Автор:  Дрёмушка
Соавтор:  Куруфинвэ
Размер: будущее миди
Фандом Ориджинал
Рейтинг: PG-13
Жанр: слэш, фэнтази, романтика
Краткое содержание: Что случается там, где обыденная жизнь существует совсем близко с миром сказаний и легенд? Как рождается сказка? Где грань реальности и игры твоего воображения? Сказки, рассказанные в зимние ночи у камина, могут когда-нибудь стать реальностью или они и есть сама реальность?
Примечание/Предупреждения: Это история, с героями которой, вы уже могли быть вполне знакомы (это и Кайрэн, и Бертранд, и Фелан с Ингваром). Вначале была история, потом уже герои получили визуальное воплощение. К сожалению, я слишком медленно пишу, так что история будет появляться достаточно редко.

Глава 1 Сказки в первую ночь весны

Глава 1 Сказки в первую ночь весны

Вас не бывает.
Вы лишь отражение.
Мыслей и сказок
Из старых времен.

Глубокое черное небо ощерилось белыми безразличными звездами, рассыпанными щедрыми руками богов. Яркие созвездия вспыхивали мириадами звериных глаз, освещая землю тусклым, мертвенно-бледным, но таким притягательным светом. Светом песен и легенд, рассказанных далекой ночью в незапамятные времена, когда мир был молод, а боги юны.
Высокие звезды несли не только свет, вместе с сиянием на землю опустились последние холода ушедшей зимы. Холод пробирался под несколько слоев одежды и сковывал тело в ледяные доспехи, не давая двинуться с места. Снег искрился серебром, звонко хрустя под быстрой поступью шагов одинокого путника, спешащего в тепло дома, куда не в силах пробраться стужи. Зима в самой северной части материка все еще не хотела уходить, несмотря на то, что это были первые дни весны.
Мороз тонкой рукой рисовал на стеклах удивительно красивые сказочные узоры, сплетая их звенья в единую цепь картины с лесным мотивом, создавая гобелен из грез. А в деревянных маленьких оконцах домов небольшого поселка, преломляясь в острых заснеженных морозных узорах, отражался приветливо горящий свет свечей и каминов, не впускающий в помещение холод. В такие вечера единственным желанием было сидеть с семьей около теплого огня и рассказывать древние истории и легенды.
Вечер дарил покой и редкую возможность собраться всей семьей у камина, освещая дом рождающимися из пламени и человеческой речи сказками. Именно так и собралась провести время одна из деревенских семей. Арнэр – глава семьи, мужчина за тридцать, похожий чем-то отдаленно на медведя, был прекрасным охотником, а летом работал на лесоповале, помогая рубить деревья и сплавлять их по реке. Мариэн, его жена, еще молодая женщина, занималась не только хозяйством, она была хорошей травницей. Рассказывали, что ее предки пришли из-за гор, из тех мест, где до сих пор властвует легенда и свершаются чудеса. Колдовать она, конечно, не умела, но рука у нее была легкая, а сердце доброе, поэтому она была готова помочь всем, кто к ней обращался за помощью. У них было двое прекрасных детей, старший, сын, Андрэк, такой же сильный и смелый, как и отец. Он уже старался всячески походить на Арнэра, хотя и исполнилось ему всего семь этой зимой. И была у них прекрасная дочурка по имени Хиллэна. По-детски припухлое личико, вздернутый кверху носик, одним словом - совсем еще ребенок, однако с одним «но» - ее огромные голубые глаза смотрели на мир с необычайной серьезностью и задумчивостью, словно видели уже в этой жизни горести и беды.
Вся семья, закончив бытовые дела и обязанности, собралась около весело горящего камина, приготовившись слушать удивительную, чудесную, полную приключений и таинственных поворотов историю, которую расскажет Арнэр. Историю, сотканную из снов, приходящих на рассвете, росы на траве, так похожей на брильянты в диадеме сказочной принцессы и присыпанных снегом лап сумрачных елей. Только отец сел спиной к огню и приготовился рассказывать, как в дверь постучали.
-Кого ночь нам принесла? – недовольно спросил Арнэр, вставая и идя к двери.
-Мы не ждем гостей, - несколько взволнованно проговорила Мариэн.
Что-то колыхнулось в груди, а Мариэн привыкла верить своим предчувствиям. Незнакомец, стучащийся в дверь, не простой путник. Женщина, в чьих жилах текла кровь древних колдунов, могла поклясться насчет этого. Но спроси кто-нибудь, откуда она это знает, Мариэн бы никогда не ответила.
Арнэр снял засов и потянул на себя тяжелую дверь, впуская в уют и тепло дома мороз и ночь улицы. На пороге стоял старик, закутанный в совсем легкий плащ голубоватого цвета. В руках путник держал дорожный посох, а за спиной висела полупустая котомка, что говорило о дальнем расстоянии проделанным пожилым мужчиной.
- Мое имя Клаэрис, - путник легко склонил голову в знак приветствия. - Я свершил долгий путь, путешествуя и идя на запад. Позвольте остановиться у вас на ночь и прогреть старые кости перед дальним переходом, милые хозяева, - попросил старик. - Но у меня нечем заплатить, разве что удивительной историей, так подходящей под сегодняшний вечер.
Арнэр отчего то замешкался, оборачиваясь на жену и глазами спрашивая совета. Все знали, что находится на Западе. Непроходимые страшные горы, хранящие даже летом глубокий снег. Там нет ничего, ни одного человеческого жилья. Все, кто уходил туда, не возвращались. Старики еще помнили древние предание о могучем герое, заковавшем сердце Зимы в хрусталь льда и подвесившего его на самые пики, уходившие в небеса.
- Конечно, проходите, вы, наверное, ужасно замерзли. На улице просто смертельный холод, - хозяйка поднялась, ссадив дочку с колен на шкуру.
Старик, прихрамывая, прошел в дом, оставив посох за дверью, на потеху морозу. Хозяин накрепко запечатал дверь, а Мариэн угостила Клаэриса ужином и подогретым вином. А потом путник сел вместе с ними у камина и началось время сказок. Казалось, что старик знает их множество. Он рассказывал такие сказки, которых никогда никто не слышал в деревне. Хитросплетение слов были невероятные, сказочные, интересные, захватывающие дух и заставляющие дрожать от напряжения. Но вот часы пробили полночь. Мариэн спохватилась и стала укладывать всех спать.
Сон окутал дом, даря сладкие и невероятные сны всем обитателем. Только маленькая голубоглазая Хиллэна не могла уснуть. Она тихонько выскользнула из-под одеяла, босиком прошла по деревянному настилу пола и добралась до окна. Яркая полная луна оком седого бога не мигающе смотрела на землю, освещая видные из окна высокие горы. Западные горы, недоступные, хранящие много легенд и тайн. Она была уверена, что там можно встретить настоящих драконов и эльфов, и тех, о ком рассказывал сегодня вечером старик.
-Почему маленькая принцесса не спит? – услышала она тихий голос сказочника.
Хилли обернулась, светло улыбаясь.
-Я хотела посмотреть туда, - она указала пальчиком за окно, - говорят, что в старые времена можно было увидеть ночью белого дракона, пролетающего на фоне полной луны.
Старик странно улыбнулся и подхватил малышку на руки, отнес на кровать, уложил и укрыл.
-Хочешь, я расскажу тебе нечто особенное, а, принцесса? Хочешь, я расскажу тебе старую сказку своего народа? – спросил тихо странник, – В ней добро не сильнее зла, а истинна и любовь остаются просто словами. Зато, эта сказка так похожа на правду, что хочется в нее поверить. Ведь ты любишь такие сказки, а, принцесса? Сказки, которые будто становятся частью твоего мира. Ты видишь и чувствуешь больше других, только пока этого не понимаешь. А пока я буду рассказывать сказку, ты уснешь. Я уверен, что ты никогда и ни от кого не слышала и не услышишь эту легенду.
Хилли кивнула, уставившись голубыми мечтательными глазами на старика. Его слова запали ей в душу. Она уже точно знала, что никогда не забудет ни слова из того, что он ей сейчас расскажет.
-Далеко-далеко, где вершины гор встречаются с небесами, где облака наполнены тяжелым серебром мягкого снега, существует королевство. Оно не видимо обычным людям и о нем никто не знает, туда не ходят торговцы и там не бывает ярмарок. Шпили дворца в этом королевстве в изяществе и красоте могут поспорить с ледяными витыми сосульками, а его стены - белизной сравняться со снегом.
И живут в том королевстве дети Бога Льда и Смерти Немосуса, нареченные людьми – дети зимы. Те, кто уже с самого рождения были за гранью и видели смерть. Первые его дети родились зимой, в буран и вьюгу, когда не разобрать, где небеса, а где земля. Они уже видели то, что не предназначено видеть никому. Они родились не живыми, не сделали первого вдоха, но ожили, когда зимний ветер вдохнул в их уста жизнь. Их кожа бела, как снег, глаза голубы, как лед, а характер колюч, как зимний ветер.
И правят ими короли. Прекрасные короли, в чьих жилах течет ледяная кровь Бога. И носят владыки на груди знак власти, данный им Немосусом,- снежинку, искусно сделанную из снежного золота, настолько тонкой работы, что не отличишь от настоящей.
Дети зимы, также как и вы растут, стареют и, в конце концов, просто уходят в ночь, где рассыпаются и растворяются в снежном вихре, становясь снегом и вьюгой.
Встретить их вы тоже можете, правда, только зимой. Лишь зимой они могут покинуть свое королевство и спуститься в долины, к людям.
Не покидает своего дворца лишь король. Тот, кто носит символ власти, хранит и оберегает народ. Стук его сердца откликается в каждом из нас.
А сердца у них особенные, их сердца покрыты льдом. Людские чувства слишком горячи для их сердец. И если, они полюбят, спадет дыхание вьюги, их сердца оттают и остановятся. Конечно же, бывают и исключения, но они настолько редки, что про них и говорить не стоит. Или, наоборот, только о них и имеет смысл говорить. Но про это, я, может быть, расскажу в другой раз.
Что еще рассказать? Есть у детей зимы и семьи, только нет в них вашей бури чувств и эмоций. Их сердца не могут выдержать такого. И дети у них всегда уже рождаются с дыханием вьюги на устах. А, если все же, ребенок родился живым, с бьющимся сердцем, то его тело должно умереть, чтобы он стал одним из своего народа. Тогда король по просьбе родителей ребенка, высекает из прозрачного льда фигуру младенца и когда душа покидает тело, то она перемещается в созданное королем. И лед оживает, теплеет, становится настоящим телом владельцу. И тогда ребенок уже становится полноценным жителем страны. Но слишком редко такое случается, почти никогда.
Я слышал много ваших сказок, девочка, про Снежную королеву. Так знай, Снежных королев не бывают, бывают только короли. И они бывают очень одиноки.
Когда старик закончил говорить, Хилли уже крепко спала, обхватив подушку маленькими ручками.
Утром, когда Мариэн проснулась, сказочника уже не было в доме. Она потеплее укутавшись в платок, вышла на порог дома. Следов от шагов, как она и предполагала, тоже не было видно.
-Побыстрее бы весна, - проговорила женщина, заходя в дом.

Глава 2 Сказки королевского двора

Глава 2 Сказки королевского двора

Как только первые лучи несмелого весеннего рассвета, еще окутанные дымкой уходящей зимы, заскользили по оконной раме, Клаэрис покинул гостеприимный дом, на последок бросив долгий взгляд на спящую девочку, добродушно улыбаясь. Сказочник был твердо уверен, что маленькая Хилли унаследовала магию своего рода и в будущем может стать сильной колдуньей. Старик без единого звука плотно прикрыл входную дверь, заставив засов изнутри опуститься на петли, и пошел в сторону гор, на запад.
Туда, где солнце встречается с луной, где земля не ведает тепла, где метели поют песни северных суровых ветров, где серебро не имеет цены, блестя под ногами белоснежным снегом - там высоко в горах располагался древний город детей зимы.
Старик с удивительной легкостью и быстротой ловко передвигался по снегу. Белоснежное покрывало словно расступалось пред его ногами, не оставляющими на снегу следов. С каждым новым шагом мужчина изменялся – старческие морщины исчезали на глазах, взгляд становился ярким, дерзким и юным, седина в волосах сменилась иссиня-серебряными густыми прядями, каскадом струящимися по спине. Клаэрис чувствовал, как силы возвращаются к нему. В момент, когда первые отроги высоких гор встали перед сказочником высокой стеной, он уже был высоким с красивой статью молодым сильным мужчиной.
- Наконец-то я дома, - улыбнулся он и два раза ударил посохом по огромному валуну, стоящему немым стражем на горном перевале. Ничем не примечательный камень, занесенный до половины снежным покровом, служил неким неоговоренным ориентиром. Именно отсюда открывалась тайная дорога в Иерашил - город Льдов. Прозрачный ледяной коридор, тоньше самого хрупкого хрусталя, но прочнее алмаза смыкал полукруглый свод над головой Клаэриса, отсвечивая голубоватым сиянием. Мужчина легко тронул его навершием посоха и лед запел пронзительно и тонко. Клаэрис закрыл глаза, прислушиваясь к неподражаемой и всегда разной музыке зимы, получая от этих звуков силы. Когда последние отзвуки песни канули в пустоту, мужчина, набросив на голову капюшон, шагнул в коридор, направляясь в город.
Дорога стелилась под его ногами белоснежной лентой, выпростанной из волос босоногой смешной девчушки, приведя не к воротам города, как всех других возвращающихся путников, а к ступеням замка. Вот уже Клаэрис шагнул на камни мостовой перед высоким дворцом со шпилями, уходящими в низкое небо, на западе горевшее пламенем заката. Длинный зимний вечер незаметно подползал к городу, проглатывая холодное зимнее солнце и насылая тяжелые сумерки. На широких бело-голубых улицах, припрошенных рассыпчатым снегом, один за другим стали постепенно зажигаться огни северного сияния, заключенные в большие шары, подвешенные на фонарных столбах и освещавшие дорогу.
Древняя сила, дарованная людям зимы седыми богами во времена юности мира, окружала город защитой, словно любимое неразумное дитя. Перепутанные нити жизни и смерти, погодные явления, болезни и мор, и даже секреты холодных сердец простых обитателей того странного края – всё было подвластно Силе. И даже теперь, Клаэрис не мог не подивиться ее проявлениям, хотя, что может быть проще и обыденнее магии, сопровождающей каждого из них всю жизнь.
Мужчина улыбнулся и, приподнявшись на цыпочках, сомкнул ладони вокруг небольшого, со спелое яблоко, хрустального шара, с заточенным в нем северным сиянием. Эти шары немногим отличавшиеся от главных – уличных по размерам, освещали лестницу, ведущую в королевский замок. На ощупь сфера ничем не отличалась от тонкого прозрачного льда, но внутри пульсировал жидкий огонь, перетекая от одного цвета в другой, откликаясь на прикосновение рук. Легкое дребезжание, подобно потрескиванию сильного мороза, стало подниматься из центра шара. Сияние из темно-синего, сделалось красновато-пурпурным, осветив довольное лицо Клаэриса нездешним светом. Постояв некоторое время неподвижно, смыкая в ладонях сферу, мужчина глубоко вздохнул, вобрав полной грудью чистый морозный воздух.
- Как же все-таки здесь прекрасно, - одними губами прошептал он.
В этот раз Клаэрис сильно рисковал – он слишком поздно вернуться из долин сюда. В южных краях уже вовсю властвовала весна, а здесь не было даже намека на теплый ветерок и весеннее теплое солнце. Если бы весна застала мужчину в пути… Клаэрис наконец оставил шар в покое и быстрыми шагами направился в замок.
- Добро пожаловать домой, Великий Советник Иерашила, - отчеканила стража, едва заметив знакомую высокую фигуру.
Да, именно так и называлась официально его должность, хотя Клаэрис предпочитал более коротко и ясно: советник. Тем более, что мужчина с малых лет был дружен с Владыкой Льдов, королем Иерашила - Тэутором.
Стражи, облаченные в белоснежные доспехи, словно выкованные из чистого первого снега и прозрачного льда, расступились, освобождая дорогу. Их узкие, чуть искривленные мечи, ледяными молниями взлетели вверх и скрестились, создавая арку, через которую и прошел Клаэрис. Быстро вбежав по ступеням, представляющим собой произведение искусства, наверх, советник вошел в свои покои и улыбнулся - все-таки путешествия в людские города и селения приносили ему радость. Клаэрис мельком посмотрев на часы, вздрогнул, вспомнив, что сегодня особый день и его с нетерпением ждут к общему столу королевская семья.
- Сегодня опоздание будет приравниваться к обиде, - прошептал советник, скользнув взглядом по стопке книг . - Верно, малыш? - мужчина отодвинул книги и подхватил под брюшко маленького пушистого зверька, чем-то напоминающего собой норку, песца и хорька одновременно. Белоснежный зверек недовольно пискнул и выкрутившись из руки советника, ловко вбежал ему на плечо.
Клаэрис фыркнул, смахнув кровь с прокушенного зверьком пальца, и пошел переодеваться с дороги.
Сегодня был особенный день - сыну короля, маленькому Кайрэну, исполнилось три года. Государь не смог бы снести оскорбление, нанесенное отсутствием советника и верного друга на празднике, по случаю дня рождения сына. Так что Клаэрис успел вернуться в город как раз вовремя.
Советник поправил плащ и рассеяно погладил устроившуюся на плече Соню - белоснежного зверька, незаменимую любимицу.
- Ну что, пойдем? - спросил он, ступая под высокие своды праздничного зала. Соня тихо гортанно заурчала, укладываясь белым пушистым воротником, не высказывая никакого больше недовольства по поводу долгого отсутствия хозяина.
Клаэрис медленно спустился по резным ступеням, держась рукой за витые тонкие перилла. В статном молодом советнике с длинными серебристыми волосами с легким налетом инея и следа не осталось от того старика-сказочника с лукавым прищуром глаз и длинной седой бородой. Легкая уверенная поступь, гордо вскинутая голова, резкие черты лица выдавали в мужчине знать и знать не низших кругов.
К тому времени, когда советник вошел в светлую, переливающуюся всеми оттенками синего цвета, гостиную, вся королевская семья была в сборе. Тэутор, заметив приближение Клаэриса, прервал неспешный тихий разговор с женой и, поднявшись на ноги, кивнул вошедшему, легко склонив голову на бок и едва заметно улыбнувшись.
- Ты слишком низко склоняешь голову при поклоне, что не соответствует твоему положению, - сразу же раздался жесткий надменный женский голос, – И ставишь простого человека, пусть даже этот человек твой советник, выше себя – человека в короне. Почти бога. Если бы не наличие женщины, родившей от тебя ребенка, то я обоснованно думала, что Клаэрис – твой любовник.
Старшая сестра короля уже с детских лет славилась хитростью и коварством, а имея еще и прекрасные черты лица, соединив в себе величие и юность Тэутора с красотой раннего морозного утра и прелестью девственницы, могла считаться достаточно опасной противницей. Она старалась показать всем и каждому, что, несмотря на положение брата и королевский венец, до сих пор имеет на него влияние. Хотя женщина прекрасно понимала - власть ускользнула у нее из рук с женитьбой брата, его восшествием на престол и рождением сына - законного наследника.
Тэутор замер, окидывая гневным взглядом Риннон, собираясь поставить на место неучтивую родственницу, но на его плечо легла ладонь советника.
- Полно тебе, - рассмеялся Клаэрис, полностью копируя поклон государя, но адресовывая его покрасневшей от злости сестре короля – Риннон, я тоже рад тебя видеть в благополучие и здравие. И да, таким великолепным комплиментом меня давно никто не одаривал. Лишь глубокое уважение и дружеская симпатия к королеве Леане, не дают превратить твои «обоснованные» слова в жизнь.
Леди Риннон, совсем не по-светски скрипнув зубами, проглотила язвительное приветствие и мило улыбнулась: - Я рада, что ты пришел, Клаэрис. Ты в этот раз слишком долго задержался в землях людей. Там уже весна. Я волновалась.
- Мы уже думали, что ты не придешь, - вымученно улыбнулся государь, пропуская мимо ушей слащавое «беспокойство» за жизнь его друга, прекрасно зная истинные помыслы этой особы, указывая изящным жестом на тяжелый стул, оставшийся одиноко пустовать в ожидании гостя. Но вот, гость пришел. Молодой слуга, не дожидаясь приказа короля, сразу же кинулся к советнику и, отодвинув стул от крышки стола, помог тому расположиться.
- Не стоит обо мне волноваться, наисветлейшая госпожа Риннон, - доброжелательно проговорил Клаэрис, стараясь улыбнуться. Вот только почему-то улыбка напоминала оскал, а вежливые доброжелательные слова - предостережения с легким привкусом угрозы. - Я, как никто из вас, чувствую приближения Весны, но, увы, я ее не боюсь. Слишком много прошло через меня, чтобы я - советник самого Тэутора боялся веселой конопатой девчушки с прекрасным именем Весна.
Соня, до сего момента спокойно лежащая воротником вокруг его шеи, подняла маленькую удлиненную мордочку и зашипела, показывая белые, острые, как маленькие иглы, зубы. Мужчина рассеяно поднял руку и погладил зверька по голове, тем самым успокаивая ее.
Тэутор совсем не по-королевски закусил губу, пытаясь не засмеяться в голос - ему нравилась та манера, в которой советник разговаривал с его сестрой. Он никогда особо не любил, рвущуюся к власти Риннон. С годами эта нелюбовь переросла в скрытое противостояние.
- Расскажи, где ты был в этом году и что видел. Правда ли, что все меньше волшебных существ ходят по земле людей? – государь сделал незаметный жест рукой и, стоящий сзади слуга, принялся медленно наполнять тарелки изысканными блюдами.
Клаэрис, заблаговременно накрыв ладонью рвущуюся в бой Соню, у которой на морде было написано дикое желание, по меньшей мере покусать Риннон, а в лучшем случае загрызть вообще, чтобы никто не мучился, стащил ее к себе на колени, запустив пальцы в ее нежную бархатную шубку.
- Дела людей плачевны, Тэутор, - растягивая слова, медленно произнес советник. - Дети еще верят в сказки, они еще верят в нас, но стоит им немного повзрослеть... В скором времени люди вообще разучатся верить в чудеса и видеть прекрасное. Волшебство покидает их земли. Вся магия происходит только там, где в ней нуждаются. Люди забыли о ней. Но в скором времени люди забудут и о самих себе, посвящая всю свою жизнь лишь тщетной погони за богатством и успешностью. Но достигнув всего, чего они так страстно хотели, они разочаровываются в жизни.
Тэутор поморщился, положив руку на изящную ладонь своей супруги, некрепко сжимая ее. Леди Леана, бросив долгий взгляд на мужа, едва заметно улыбнулась ему. Король долго молчал, потом спросил: -А как император материка? Что слышно о нем? Разве он забыл о магии? А как их жрецы, поклоняющиеся богам? Если я правильно помню, то все жрецы с необходимостью должны обладать Даром и колдовать.
Клаэрис, методично скармливая зверьку добротные куски мяса, грустно ухмыльнулся краем губ и, не поднимая глаз на короля, сухо проговорил: - Император материка не может удерживать серую массу бесконечно. Лишь немногие в том мире, за черной ледяных гор обладают даром забытых, никому не нужных богов. Жрицы богине слишком слабы. В них угасает огонь, - мужчина медленно поднял голову и посмотрел в упор на короля: - Тэутор, им нужно чудо. Людям нужна сказка, чтобы вновь разжечь в их сердцах пламя, способное творить такое, что иным богам не под силу. Ты знаешь, о чем я говорю. Но, увы, эти речи не за праздничным столом.
Тэутор кивнул, понимая, о чем говорит советник, но продолжать столь щекотливую тему сейчас, в присутствии Риннон, не хотел.
- За счастье и волшебство для моего сына, - проговорил король, поднимая вверх бокал вина из морошки - единственной ягоды, растущей в холоде.
- За нового правителя! - Клаэрис поднялся на ноги и, высоко вскинув кубок, отсалютовав им, одним большим глотком осушил его до дна. Вино по вкусу было приторно сладким. "Болотный янтарь", как называли в народе эту ягоду, рос почти на границе между двумя королевствами – ледяного - сотканного из магии - и материка, где правили все времена года. И те, кто собирал ее, рисковали жизнью. Вина было слишком мала и оно доставлялось, по большей части, только к королевскому столу. Тэутор укоризненно посмотрел на советника: - Клаэрис, подобный напиток не терпит с собой такого обращения, - проговорил король, на что мужчина улыбнулся: - Я слишком долго был на материке, милорд. Отмена дефицита навязывает свои порядки. К тому же, ты знаешь, что я не любитель алкоголя, даже такого ценного и восхитительного как "очи болотного".
Тэутор лишь передернул плечами, не находя, чем парировать советнику, демонстративно смакуя вино, прикрыв глаза.
Леана поцеловала мужа в уголок губ и встала из-за стола:
- Мой государь, прошу простить меня, но я вынуждена покинуть вас, - она быстро вышла из-за стола и выпорхнула из зала, у самых дверей женщина обернулась и одними губа прошептала: - Клаэрис, я лично прошу у вас извинение, - и скрылась за дверью.
Будущий великий король чувствовал себя отменно, лежа в своей кроватки и изучая расписной потолок. Леана тихо зашла в детскую, едва слышно шурша длинным, почти до пят, платьем. Сев у кроватки Кая, склонившись над ним, она принялась тихо напевать старую колыбельную, которую пела ей мать. Но там не было неприступных ледяных крепостей и великих королей. В песни говорилось про тепло и уют, про небольшой домик и свечу на столе, про людей с горячем живым сердцем. Про дом.
Клаэрис, оставшись в компании короля и его любезной сестренки, усмехнулся: - Я думаю, мы оставим леди в одиночестве разбираться с ужином, и тоже выйдем. Нам надо поговорить, друг.
Тэутор без вопросов поднялся из-за стола: - Риннон, прошу прощения, но нам надо удалиться, - он кровожадно-доброжелательно улыбнулся и пошел в сторону кабинета, пригласив Клаэриса за собой жестом.
Женщина зашипела обиженной кошкой, которой наступили на хвост ногой, да еще от души потоптались. Клаэрис явно давал понять, что он имеет над королем больше власти, чем она, и высказывал все это вслух.
- Настанет время, и я за все тебе отомщу, советник, - тихо проговорила она в спину удаляющимся мужчинам. - Я собственноручно вобью ледяное копье в твое сердце.
Королевский кабинет славился на весь Иерашил одной своей особенностью – в небольшом камине, расположенном в центре покоев, горел настоящий, живой огонь, с хрустом пожирая сухие поленья, постоянно подкладываемые в очаг слугами. Нигде более нельзя было не то, что увидеть пламя, даже прочитать о нем. Огонь был под строжайшим запретом. Осколки северного сияния – служили людям и теплом, и для приготовления пищи, и для всех тех нужд, исполняемые пламенем в обычных селениях на материке. Государь и советник, уютно устроившись в креслах возле камина, посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Благодарю, ты меня буквально спас, - отсмеявшись, звонко проговорил правитель. - Что ты мне хотел рассказать?
Клаэрис, противореча собственным словам, сказанным за столом, взял бутылку вина и разлил ее содержимое по двум прозрачным бокалам, сделанным из тончайшего льда, в которых искорками вспыхивали переходы цвета благородного напитка от темно-бордового до черного.
– Не стоит благодарности, Тор, - выдохнул он, пригубив вино. – Тебе несказанно повезло, что ты во время женился на Леана, а то эта стерва не упустила бы случая поискать любовников в твоих покоях.
– А особенно тебя, Рис, - парировал Тэутор, сбрасывая никчемную маску величия. – Хотя, знаешь, а я жалею, что послушался советов отца и променял тебя на нее. Очень жалею.
Клаэрис понимающе вздохнул, фыркнув, стараясь перевести разговор с больной для них обоих темы, в другое русло: – Нет, ты видел ее лицо, когда она поняла, что осталась в гордом одиночестве?! Ох, и намучаешься же ты с ней. Та еще тварь, - Клаэрис резко посерьезнел: - Тор, я убедительно прошу тебя, будь с ней крайне осторожен и проверяй то, что она тебе преподносит в дар.
– Мой милый Рис, ты меня держишь за идиота? - заулыбался король, - ты думаешь, я не знаю всего о своей прекрасной сестре? Но ты же знаешь, что она не может претендовать на власть в любом случае. Глупо она поступает, - Тэутор встал и подошел к окну: - Я хочу вновь прогуляться по землям людей,- со вздохом проговорил он, прикрыл глаза.
Тихие шаги и тонкие руки советника легли на плечи государя, прижимая его к себе: – Если ты так этого хочешь, Тор, то нет ничего не возможного. Но сперва пусть подрастет Кайрэн. Ты сейчас нужен Леане как никогда раньше, – Клаэрис резко развернул Тэутора к себе лицом и впился жадным, требовательный и нестерпимо отчаянным поцелуем в его губы, краем сознания понимая, что целует своего возлюбленного в последний раз.

Глава 3. Сказки Темного леса

Густой старый лиственный лес, помнящий еще начало времен стоял незыблемый и тихий. Чистый морозный воздух дрожал в просвете узких черных ветвей, протянутых к седому, тяжелому небу. В лесу было тихо. Любой звук множился вездесущим эхом и раскатывался на сотни вёрст в глубь, в самую чащу непроходимого валежника. Солнце быстро уходило за горизонт. Даже в обычном, молодом подлеске всегда темнеет стремительно, особенно поздней осенью. А здесь между голых крон старых деревьев закат исчезал мгновенно. Исполинские стволы, покрытые мхом и лишайником, возвышались немыми стражами, навевающими на непрошенных гостей ужас. Поднявшийся северный ветер лихо раскачивал гибкие кроны, издавая жуткий могильный вой. Полусонный стволы старых вязов, лип, клёнов и дубов подчинялись силе стихии, вторя ее голосу, вплетая в вой свои старческие голоса, издавая неприятный скрип, который заставляет оборачиваться путников.
Еще не старая, миловидная женщина, куталась в залатанный шерстяной платок и, перешагивая через упавшие стволы деревьев, старалась ступать как можно тише, постоянно оглядывалась на идущих позади след в след мужа и сына. Слепой животный страх волнами накатывал на нее. Страх, от которого нельзя избавиться, а можно лишь безропотно подчиняться ему. Да, ей было страшно, но еще ужасней было вернуться, не выполнив желаемое. В затуманенных светло-серых глазах женщины блестел странный, сумасшедший огонек полубезумного создания, который делал ее приятное располагающее к себе лицо похожим на бездушную восковую маску покойника.
- Быстрее, Вэррат, - подгоняла мужа женщина, - скоро стемнеет, а ты же знаешь, что нельзя задерживаться в этом лесу после заката.
Высокий, широкоплечий мужчина, отдаленно похожий на медведя, ускорил шаг, подчиняясь нервным укоризнам жены, хотя деревья постоянно цепляли его ветками, будто намерено мешая продвижению. То там, то здесь в неровном свете наползающих сумерек выступали твердые, покрытые свежей землей корни. И какая-то доселе невидимая, но очень сильная чужая воля толкала мужчину на них, заставляя оскальзываться и замедлять темп движения, сбивая неровный шаг. Он молча упрямо двигался вперед, не отвечая и никак не реагируя на слова жены. Взгляд его был устремлен вдаль, в глазах застыла решимость и где-то совсем в глубине – отчаянье. За ним шел мальчик.
Сын совершенно отличался от своих родителей: яркие, не выцветшие глаза, темные и глубокие, в отличие от отца он был совсем хрупким и худым. На вид ему едва можно было дать двенадцать лет.
-Мама, а еще далеко? – спросил он, легко огибая отца и догоняя мать, - я набрал по дороге рябины, уже были первые морозы и она сладкая. Мы можем их тоже оставить на алтаре для богов.
-Да, конечно, сынок, конечно, - как-то отстраненно сказала женщина и потрепала его по густым черным, взъерошенным волосам, - мы уже совсем скоро придем.
Она не обманула и вскоре бесконечные черные, мокрые от влаги и испарений, стволы начали редеть, уступая место кустистому орешнику.
- Сынок, закрой глаза, - мать остановилась у необозначенной зрительно, но ощущаемой черты, где соединялись в нерушимый союз силы Света и Тьмы, рождая одну единственную силу – Жизнь. Она подождала, когда вымокший, грязный от комьев свежей грязи, измученный мужчина с совершенно нетронутым лесом ребёнком, нагонят ее. Мальчик смущенно улыбнулся и доверчиво прикрыл глаза. Женщина крепко взяла его за руку, и, отведя локтем низкие ветви кустарника, переступила черту.
- Теперь можешь открыть глазки, - проговорила она, наклонившись и прижавшись губами, а потом и щекой к затылку сынишки. Мальчик с нетерпением и какой-то затаенной игрой широкой распахнул глаза.
Ровный круг, отделенный от остального леса границей из высокого орешника, обрамляли шестнадцать вязов, росших на одинаковом расстоянии друг от друга из древних, но не потерявших свое величие курганов. Шестнадцать могучих деревьев вспарывали своими корнями белесые кости. Шестнадцать курганов питали вязы. Но в самом центре поляны возвышался деревянный алтарь, стоящий на высокой, покрытой ярко-алой опавшей листвой рукотворной насыпи. Кто и когда здесь был похоронен уже не известно, да и не людям тут нужно искать ответ.
Круглую поляну всегда считали местом силы и, окрестив «Поляной Лесных Духов», люди на рождения и смерть леса приносили богатые дары, устраивая празднества и веселья.
Но в эту осень пришел неурожай, повлекший за собой голод. Людям приходилось питаться кореньями и корой деревьев, стараясь как можно дольше не трогать скудные запасы зерна, ведь за ноябрем шел декабрь, сулящий лютые морозы и метели. Как не уговаривал староста деревни Вэррат людей отдать хотя бы горсть зерна, никто не соглашался. Люди сильны, они могут выжить и без милости выдуманных богов, за которых принимались зверье в лесу. Главное, чтобы была еда и на долгую зиму и кров над головой в период холодов.
Но все поменялось, когда на мучавшуюся голодом деревню спустился мор, наметившей своей жертвой детей. Тела покрывались гниющими оспами, вызывающими лихорадку и бред. Никакие известные лекарства и отвары не могли снять боль или дать скорейшей смерти безнадежно больным. Болезнь коснулась каждого третьего ребенка, целенаправленно выкашивая знатные рода тех людей, кто громче всех уверял односельчан, что богов не существует. Никто не знал, откуда пришла эта болезнь и как она передается. Многие начали роптать, но идти в лес уже поздней осенью никто не решился, кроме семьи старосты деревни. Эта семья до последнего почитала и любила тех, кто когда-то вдохнул жизнь в безответственное создание на двух ногах, наделенное короткой памятью и имеющее пристрастие к лицемерию и гадостям.
Вэррат вышел на поляну последним и огляделся. Казалось, что ничего не изменилось с последнего раза, когда он был здесь. Вьюн все также упорно обхватывал старый деревянный алтарь, а вязы стояли прямые и грозные, будто наблюдая за людьми. Мужчина повернулся к сыну, который запрокинув голову, смотрел, как над поляной проплывают тяжелые дождевые облака, окрашенные багровым заревом заката.
- Я не думал, что тут так красиво! – тихо сказал мальчик, заворожено смотря на исполинские вязы, тянувшиеся к небу своими корявыми узловатыми ветвями. Для него это было ни с чем несравнимое зрелище, одурманивающее разум.
Вэррат с каким то тяжелым, грудным вздохом легко подхватил сына и потянул к одному из деревьев, в его руках появилась прочная веревка, которой он стал привязывать ребенка к темному шершавому стволу.
-Жертва богам, чтобы смилостивились, отдалили смерть и болезнь от нашей деревни, - шептал практически беззвучно мужчина, но все равно мальчик не мог не услышать этих слов.
- Отец…отец….я не понимаю…почему? – в глазах ребенка было удивление, неверие и непонимание. - Мама! - он обернулся к женщине, которая стояла чуть поодаль, ища поддержку, но в ответ лишь получил холодные слова: -Пусть смерть твоя будет быстрой, сынок…
-Неет! – мальчик стал выбиваться, но было уже поздно - веревка крепко связывало его тело, - нет, мама, мама! Отец…я не хочу.. я ничего не сделал…пожалуйста.
В глазах мальчика встали слезы, он все еще не верил в то, что происходит.
- Пусть смерть будет быстрой, - повторил Вэррет, доставая охотничий нож. Сын вжался в дерево, закрывая глаза, но сталь лишь легко коснулась его шеи, оставляя небольшой надрез. Все знали, что запах крови привлекает зверей.
Больше Вэррет ничего не говорил и не слушал криков сына. Они с женой развернулись и пошли в сторону деревни, надеясь, что боги примут их жертву. Женщина закрыла ладонями уши, чтобы не слышать, как ее собственный ребенок плачет, зовет, умоляет. Когда они вышли с поляны, мать даже сквозь плотно прижатые ладони услышала отчаянный крик, от звука которого она будет просыпаться по ночам еще многие годы.
Мальчик остался совсем один на поляне. На лес постепенно спускались сумерки. Вначале он пытался вырваться, кричал в слепой надежде, что кто-то может его услышать или родители вернуться. Потом силы ушли, а к нему стало подбираться опустошающее отчаянье. Ребенок обмяк в путах, ожидая свою смерть, чтобы заглянуть в ее янтарные волчьи глаза.
Время шло неумолимо, хотя мальчик в какой-то момент просто перестал чувствовать его течение и будто забылся. Очнулся он только когда стал замерзать, а поляна погрузилась в непроглядную морозную тьму осенней ночи. Мальчишка вздрагивал всем телом и прислушивался, ожидая с какой же стороны придет его смерть и почему она не явилась раньше.
Он не услышал, как на поляну вышли волки, лишь увидел, как яркими огоньками в ночи вспыхнули их глаза. Ребенок крепко зажмурился, ожидая момента, когда клыки вонзятся в его шею, с хрустом разрывая хрупкую человеческую плоть. Он старался не бояться, но страх, казалось, уже прочно засел в его груди.
Неожиданно среди всех этой давящий тишины, послышался звук шагов, под которыми ломались ветки, и шуршала опавшая листва.
- Это не ваша жертва, - послышался красивый мелодичный женский голос, обращенный к оскалившимся зверям.
Мальчишка открыл глаза и обомлел. На поляне стало светлее, свет был теплый и лучистый, но не понятно откуда он исходил. На противоположной стороне поляны полукругом сидели волки, а к дереву направлялась молодая женщина. Она была необычна: высокая, изящная, но вместо ступней ее маленькая ножка заканчивалась копытцами. Богиня вселяла спокойствие и излучала тепло. Она куталась в теплую шкуру, а золотые волосы были убраны в высокую прическу, украшенную рябиной и желтыми листьями.
- Тихо, мой маленький, - мягко проговорила она, присаживаясь рядом с ребенком, - Ингвар, помоги мне.
Из за дерева выступил мужчина, наклонился и легко перерезал веревку. Первым неосознанным порывом ребенка стало обхватить руками богиню и прижаться к ней. Он не мог вымолвить ни слова.
-Какие же они все-таки жестокие! – проговорил бог, опираясь на ствол дерева, - или глупые, раз думают, что принеся в жертву собственного сына смогут нас задобрить. Жестокие, бесчувственные глупцы.
Кхира молча взглянула на Ингвара, жестом попросив замолчать и не пугать еще больше мальчика.
- Ну и что нам с тобой делать? Обратно тебе нельзя, маленький. Хочешь остаться с нами? – тихо спрашивала богиня и гладила мальчика по спутанным волосам. Каждая прядь, после того как ее касались неестественно длинные пальцы женщины становились пепельно-бежевыми.
- Да, - совсем тихо проговорил мальчик.
Но его услышали и приняли.
- Ты будешь моим учеником, - проговорил Ингвар, присаживаясь рядом с Кхирой и касаясь пальцами пореза на шее мальчика, затягивая его.
- Да, - закивал мальчик, отрываясь от богини и смотря то на Ингвара, то на Кхиру.
Она вновь погладила его по пепельным волосам.
-Ты будешь нашим голосом, Друидом, кого будут бояться и уважать. Но это будет потом, а сейчас спи.
Она легко коснулась пальцами виска маленького друида, усыпляя его. Ингвар легко подхватил ребенка на руки и они с подругой направились в глубь леса.

@темы: творчество моих друзей, творчество, мое творчество, горящие руны моего настроения, Осколки льда, Ингвар, Ледяной король, Эйна, Бертранд, Кайрэн, Клаэрис, Тэутор, Кхира, фанфикшин

Comments

[Red_Sonja]

Прочитала первую главу. Красота неимоверная!!!

[Куруфинвэ]

Red_Sonja, мяррр, сестренка, спасибо за оценку. Ты читай дальше. К тому же, многие из персонажей визуализированны в БЖД.

[Red_Sonja]

Куруфинвэ,